Заместитель председателя ПКРМ, депутат парламента Олег Рейдман принял участие в телепередаче «Тема» на канале «Первый в Молдове»

Передача была длительной, поэтому газета «Коммунист» выбрала наиболее интересные (на наш взгляд) высказывания известного молдавского экономиста и политика.

О системе компенсаций

Учитывая, что из зарегистрировавшихся домохозяйств подавляющее большинство, почти 80 %, получили очень высокую категорию энергетической уязвимости, в принципе деление на категории теряет смысл. Ведь уязвимость — это определенная величина дохода, менее уязвимым категориям выдается меньше компенсации, меньше оставшегося в распоряжении дохода, и люди тут же переходят в более высокую категорию уязвимости. Кроме того, с нынешними тарифами многие самозанятые или мелкий бизнес, я думаю, прекратят деятельность, и категория высокоуязвимых будет пополняться. Поэтому это в корне неправильный подход. Раз уж тариф повышается для всех, то компенсации должны быть для всех равные. Но у меня есть другая мысль относительно того, что мы компенсируем. К примеру, компенсируем мы немножко электричества, немножко газа. Но товары из экономики, из производства никак не компенсированы по тарифам. И вот теперь инфляция под 34 %. А по продовольственным товарам еще выше! И вся эта компенсация будет съедена повышением цен.

Государство должно компенсировать газ, электричество и так далее, как говорится, на входе, так, чтобы сдерживались не только тарифы, но и цены. По крайней мере, это было бы действие правительства, которое направлено на то, чтобы преодолеть этот кризис.

Можно ли увеличить пенсии согласно индексу инфляции?

По словам министра, у государства нет денег, чтобы проиндексировать в будущем году пенсии так, как того требует формула закона, и приоритет будет отдан росту зарплат бюджетников.

Во-первых, что значит «бюджетникам»? Кто у нас бюджетники? Государственные служащие, которые работают в управлении государством? Еще есть кто — учителя, врачи? Так врачи не совсем бюджетники, потому что они финансируются из компании медицинского страхования.

Бюджетникам будет повышаться зарплата, и они сразу будут выпадать из категории высокой уязвимости по компенсации — надо же смотреть хотя бы на два шага вперед.

И почему у правительства не хватает денег, ведь повышение цен значит увеличение массы налогов, не правда ли?

Из доклада комиссии по экономике следует, что у нас инфляция «импортного происхождения». Учитывая, кто входит в эту комиссию, я и не ждал от этого доклада ничего серьезного. Инфляция у нас «импортная», но налоги-то собирают с этих импортных цен? Сейчас в бюджете есть деньги от инфляции (они ничего не стоят, потому что экономика не развивается) — и нам об этом с гордостью заявляет правительство, у них рост бюджетных поступлений. (То, что это воздух, они даже не задумываются.) То есть эти деньги есть, не надо нас держать за дурачков.

О росте втрое фиксированного взноса на ОМС

Стоимость полиса медстрахования вырастет в будущем году с 4056 до 12 636 леев. И существует весьма реальная опасность, что люди перестанут платить — и не потому что не хотят, а потому что не смогут. Как говорится, цена есть — товара нет. Люди просто не будут покупать полисы. Я не знаю, осознают ли это наверху. У меня вообще сомнения в том, что эта власть что-то понимает. Власть у нас реактивная: она реагирует самыми очевидными, самыми ближайшими решениями судорожного характера. Эти метания нельзя назвать управлением страной.

О «заделе» власти «на десятилетие вперед»

Новый министр экономики г-н Алайба сообщил, что «нынешнее руководство страны работает не только на завтрашний день, а на десятилетие вперед». Ему может хотеться так думать, но лично я не вижу никаких мер правительства, которые были бы рассчитаны на отдалённую перспективу. Хотя если говорить о внешней помощи, на которую делают ставку власти (а я думаю, что мы эти деньги получим, ведь и до сих пор получили немало, причем грантов из всей задолженности, по-моему, 13–14 процентов), вероятно, это и есть та самая «работа на десятилетия вперед»: наши дети и внуки будут рассчитываться за это.
Если в 2008 году мы имели внешнюю задолженность 12,9 % от ВВП (примерно один годовой бюджет страны), то сегодня это 34, почти 40 %. Это означает, что мы уже должны три бюджета. Значит, уже не один год, а три года мы не можем тратить, а все должны отдать.

О снятия ограничений Россельхознадзором

Вообще говоря, этот инструмент, когда Россельхознадзор или другие органы, которые ограничивают поступление наших товаров на российский рынок, начинают инспектировать предприятия, давать им разрешение на ввоз и т.д., — я не считаю эту меру хорошей. Да, с худой овцы хоть шерсти клок, но с точки зрения взаимоотношений вообще я не считаю это правильным.

Но ведь проблема не только в ограничении ввоза по разным обстоятельствам — проблема еще и в логистике. То есть пути доставки сильно удлинились и удорожали, и наша продукция, придя на российский рынок, отступит от своей конкурентной позиции «дешевизна-качество». В любом случае — пока это только разрешение, а хочется увидеть статистику относительно внешней торговли с Российской Федерацией. Как она выросла по категориям товаров, в том числе по свежей плодоовощной продукции, или консервной продукции, увеличились ли объемы продаж. Ведь пока наши овощи и фрукты доедут до России — через Румынию, Венгрию, Словакию, Беларусь и так далее — можно половину свежей плодоовощной продукции потерять в дороге. Так что нужно не ездить по Европе, а грузиться в Джурджулештах и идти куда-нибудь в Новороссийск и так далее.

О прекращении участия РМ в структурах СНГ

Само по себе заявление министра ничего не стоит, если нет соответствующих документов. Это на их совести, но пока все еще действуют и режимы преференциальной торговли с Российской Федерацией.

О «поиске других рынков на Западе»

Если власть открыто признает, что ее не интересуют рынки стран СНГ, то решение только одно — менять власть, потому что с этой властью ничего не изменится.
Что такое «искать другие рынки»? Вот дала нам Ассоциация с ЕС сперва квоту в 40 тысяч тонн яблок, потом 100 тысяч тонн яблок, а в России мы продавали 200 тысяч тонн. На западных рынках нужно серьезно конкурировать, там нас никто не ждет с распростертыми объятиями. Нужно будет бороться, добиваться проникновения на другие рынки путем снижения квот, пошлин и т. д., причем учтите, что наши фрукты и овощи будут покупать не правительства, не Еврокомиссия. Покупает покупатель, его нужно убедить. Вопросов нет, искать можно и нужно, главное, чтобы не получилось как с газом.

О «диверсификации»

Диверсификация вообще означает доступ к нескольким источникам, а не только к одному. Мы диверсифицируем источники, и это очень хорошо, это надо делать, мало ли что произойдет у одного источника, нужно иметь другой. Но пока мы не имеем другого, мы имеем источники какие-то реверсные, такие-сякие. Зависимость была от одного источника, теперь зависимость от другого. Вот так, по мнению этого правительства, выглядит диверсификация.

Если бы мне показали хоть одно решение нынешней власти, которое было бы обосновано с точки зрения экономической, социальной, политической, — обосновано хорошо и имело бы положительный эффект, то я бы признал это.

Об отмене решения о 50 % молдавской продукции на полках магазинов

Может, это и не по-европейски, не по европейским правилам, не по правилам ВТО и так далее. Но посмотрите, что делают Соединенные Штаты, предположим, с Европой по газу: наплевали на ВТО, наплевали на все правила. У нас задача какая — соблюдать правила или дать возможность вздохнуть нашим людям?

О вступлении в ЕС

Я думаю, это неправильно. Куда угодно вступить можно. Мы в свое время говорили о ЕС — и я имею в виду коммунисты во время своего правления — и пришли к выводу, что надо строить Европу здесь, дома, демократическими принципами, а не предоставлением сумасшедших прав политической полиции и т. д. Надо здесь строить Европу, и тогда не придется никуда проситься, сами позовут.

Евроинтеграция может быть всерьез, если этим серьезно заниматься. А наша власть этим никак не занимается. Мы стали кандидатом, и? Вот этот последний документ в сорок с лишним пунктов, из которых выполнено десять? Это называется «всерьез строят Европу»? Они здесь ничего не строят, вот и все. А так, конечно, идея хорошая.

Об энергокризисе

Люди у нас сидят и думают, будет ли электричество. А должны думать, сохранится ли эта власть и как сделать, чтобы пришла другая, которая будет думать о том, чтобы электричество было.

А как экономист я вам скажу: я бы никогда не согласился покупать, предположим, электричество у любого поставщика — будь то Румыния или еще более дальняя Европа — и транспортировать его через рискованную территорию, через Украину. Существуют две линии интерконнекции с Румынией — они маломощные, по 110 киловольт, их недостаточно для той мощности, которая нам нужна. Но существует линия, которую мы сохранили, держали под дежурным напряжением, — линия, не помню, то ли 400, то ли 500 киловольт, которая передавала электричество с Кучурганской ГРЭС на Балканы. Подстанция стоит в Кучурганах. Даже если не брать электричество у Кучурган, нужно договориться, чтобы включить эту линию, и по ней, по территории РМ, доставлять электроэнергию людям. Я могу ошибаться в технических каких-то вещах, но мне никто так и не ответил, почему эта линия не задействована, почему надо платить за транзит Украине, которая под постоянным риском сегодня. Из-за этого и мы под постоянным риском, хотя есть возможности и пути получения покупной электроэнергии из Европы. Что же касается электроэнергии из Кучурган, то на днях Спыну признал, что Кучурганская ГРЭС имеет возможности и мощности покрыть потребности в электроэнергии всей Молдовы и не один раз.

О покупке электроэнергии на спотовых рынках

Возможно, меня обвинят в возведении напраслины, но вот ситуация: есть фиксированный системный поставщик — известно, кто он, — этот поставщик не только продает, но и вырабатывает. Он говорит: 62 доллара за мегаватт — берите, только дайте, из чего сделать. Если говорить о спотовых поставщиках — они кто такие? Изготовители, добытчики? Нет, это спекулянты: покупают какие-то куски маленькие и сливают в один поток. Здесь очень легко договариваться: мы у тебя будем покупать по твоей цене, но ты мне отложишь часть суммы. Такая простая схема, это легко сделать.

Об обвинениях в 30-летнем бездействии

Депутаты от PAS слишком молоды и мало чего знают о тех процессах, которые были тридцать лет назад. Мы могли реконструировать, например, ТЭЦ-2 под новую газотурбинную технологию. Но тогда представители «Газпрома» кое-что не поделили там со своим «Интер РАО ЕС», а главное, они претендовали на собственность, на что уже мы не пошли.

У нас был расчет на поступательное движение дел с приднестровцами, и имелись мощности, чтобы покрывать электричеством все, что нужно. Не было необходимости в скоропалительных решениях. Трижды только на моей памяти за время работы в президентуре обращались к вопросу строительства малых атомных электростанции, как во Франции, и отказались по экологическим соображениям. То есть работа шла, работа инфраструктурная, а она не делается за один день. А то, что мы держали под дежурным напряжением вот эту линию, что идет на Балканы, — это не работа была?

А теперь о том, как продвигается работа сегодня по этим вопросам. Вот сидим мы на комиссии по экономике, бюджету и финансам и обсуждаем какую-то тему. Оппозиция предлагает какой-то вариант и критикует тот, что предложен. Господин от PAS реагирует так: не надо манипулировать и спекулировать. Я ему говорю: подождите, господин Мариан, здесь нет микрофонов и депутатов, мы не на митинге. Давайте говорить профессионально: может быть, вы мне объясните, в чем негодность моих аргументов или части из них? А я, может быть, соглашусь с частью ваших, но давайте это обсуждать. — Нет. Просто нет. «Не надо спекулировать и манипулировать» — это и есть весь аргумент.

Хотят ли власти разорвать контракт с «Газпромом»?

Вообще, трудно рассуждать на тему, чего хочет твой оппонент. Мало ли, чего он хочет. Я думаю, что их к этому толкают господа из Европы, если говорить честно.

ЕС дал 300 миллионов евро на смягчение удорожания газа — с одним условием: не платить «Газпрому». Является это политическим требованием? Конечно! Хотя было бы правильней отдать «Молдова-газ» эти деньги, а остальное добрать у людей по более низким тарифам. И эти 300 миллионов удержали бы тарифы. А теперь это кредит «Энергокому», который купил на споте газ за те 300 миллионов по сумасшедшим ценам. Разве это помощь гражданам? Поэтому не договариваться с «Газпромом» — это желание продиктованное. Правда, 21 миллион долларов «Молдова-газ» заплатил авансового платежа, и «Газпром» подтвердил нам ноябрьские объемы. Это при всех «Энергокомах» и прочих спотовых делах.

О состоянии дел в оппозиции

На левом фланге существует два процесса. Первый процесс складывается из попыток консолидации сил, выведения за скобки партийно-идеологических разногласий, с тем чтобы объединиться за общей повесткой. А второй процесс — это процесс ожидания, когда действующий сегодня левый фланг (так или иначе, но представленный в парламенте) прикончит нынешняя власть, место освободится, и его можно будет занять без усилий.

Я сторонник участия в первом процессе, но никак не во втором.

comunist.md